К середине XIV в. из четверых сыновей Михаила Ярославича здравствовал лишь сидевший в Кашине Василий. Младший из Михайловичей, он, будучи вместе с тем старшим на тот момент в роду, вполне резонно считал себя держателем вотчины, наследником тверского престола.
Однако, как было заведено в те годы, свои права на княжение Василий Кашинский должен был подтвердить в Орде. А это, в свою очередь, требовало денег. И Василий, недолго думая, решил поживиться за счёт племянника — Всеволода Холмского, благо тот после смерти Константина остался в Орде (нетрудно догадаться, что Всеволод старался выхлопотать себе ярлык на тверское княжение и, кстати, преуспел в этом).
Василий же стал распоряжаться в уделе племянника, взял дани, сколько смог, и отправился к хану. Всеволод разгневался на самоуправство дяди и, выступив из Орды с войском, ограбил Василия Михайловича. Но на этом тяжба родственников, конечно, не закончилась. Спор решался в Орде, и тверское княжение досталось-таки Всеволоду. Василий вернулся в Кашин, вынашивая планы мести. Видя, что князья никак не могут примириться, жители стали покидать тверские пределы.
Князья, не найдя компромисса (понятно, никто не хотел уступать), были в шаге от немалого кровопролития. Вовремя вмешалась духовная власть — тверской епископ Феодор, который в 1348 г. сумел примирить враждовавших князей. Всеволод Александрович отказался от Твери в пользу Василия Михайловича, довольствуясь собственным уделом. Князья целовали крест, обещая жить в мире и согласии. На потепление во «внутреннем климате» чутко отреагировали подавшиеся было прочь тверитяне. Люди стали возвращаться на обжитые места и, как сообщал летописец, «возрадовавшась радостию великою».
Между тем Всеволод и Василий, хотя на время и перестали враждовать открыто, готовились к дальнейшему противостоянию. Каждый стремился найти себе поддержку на стороне. Всеволод Холмский, как и его отец, решил опираться на Литву. Василий искал покровительства у главенствовавшей на Руси Москвы. Свою политическую ориентацию соперничающие князья подкрепили посредством браков своих родственников.
В 1348 г. литовский князь Ольгерд женился на сестре Всеволода Холмского Ульяне. Правда, произошло это с разрешения великого князя Симеона Ивановича, что лишний раз доказывает степень московского влияния в тверских делах. Ульяна уехала в Литву, и сохранившиеся известия говорят о ней как о домовитой хозяйке, доброй матери и усердной христианке. Она сосредоточилась на воспитании детей, обучавшихся различным предметам у специальных наставников. Кроме того, тверская княгиня располагала целым штатом придворных дам, помогавших ей в работе и сопровождавших в церковь. Ульяна убедила своего литовского мужа Ольгерда принять христианство, перед смертью он даже принял схиму. А для крещения дочери Ольгерда и Ульяны в Тверь приезжал митрополит Алексей.
В свою очередь Василий Михайлович составил прекрасную династическую партию, женив своего сына Михаила на дочери самого Симеона. С московским князем в Орде считались, и Василий, породнившись с ним, получил весомую политическую и личную выгоду. Думается, не случайно в 1351 г. ханский посол Ахмат привез Василию Михайловичу ярлык на тверское княжение...
Почувствовав свою власть, Василий словно забыл о крестном целовании со своим племянником и начал притеснять его. «...И бысть межи их неимоверство и нелюбие, по бесовскому злодейству», — замечал летописец. Впрочем, это было вполне обычным делом в Средневековой Руси, когда старшие князья старались не упускать случая поживиться за счёт младших.
Надо отдать должное долготерпению Всеволода Холмского — пять лет он сносил дядин произвол. А в 1356 г. отправился во Владимир к митрополиту Алексею, надеясь, что тот своим авторитетом воздействует на Василия и, подобно епископу Феодору, примирит князей. Однако на сей раз ни тот ни другой владыка не смогли помочь делу. О споре Василия и Всеволода весьма красноречиво говорит летопись: «и многа быша межи их глаголания, но конечный мир и любовь не сотворися».
Между тем на положение Тверского княжества в немалой степени влиял конфликт между Москвой и Литвой, происходивший на Смоленской земле. Ольгерд, желая укрепить свои позиции, вознамерился создать Литовскую митрополию в противовес Киевской и всея Руси, полностью вставшей на сторону Москвы.
Тогда как раз на Руси искали преемника престарелому митрополиту Феогносту. Литовский князь предложил Константинополю своего кандидата — Феодорита. Однако тот не был утверждён, зато появился другой ставленник Ольгерда — Роман. По смерти Феогноста (1353 г.) Царьград должен был определяться, кого рукоположить на Русь: Алексея или Романа. «Мятеж в святительстве сотворися», — сообщала летопись, добавляя, что такого на Руси прежде не бывало. Оба соискателя высокого митрополичьего сана отправили своих послов к тверскому владыке Феодору с требованием дани. «И бысть священническому чину тяжесть велия везде», — замечает летописец.
Византийские иерархи приняли «соломоново решение»: утвердили митрополитами и того и другого. Правда, Алексей отправился «на Москву», а Роман (естественно, не без поддержки Ольгерда, приславшего патриарху Филофею щедрые дары) стал митрополитом Литовским.
Отчего же именно Тверь понадобилась и тому и другому митрополиту? По-видимому, это объясняется прочным положением Тверского княжества — всё же оно было сильнейшим на Руси после Москвы. Святители действовали заодно со светскими властями. Тверь входила в сферу интересов Ольгерда (вспомним, что он даже породнился с Всеволодом), потому и Роман устремился сюда. Была тут и обратная зависимость: зная о том, что в Тверском княжестве были симпатизировавшие Ольгерду, Роман надеялся на признание здесь. Надежды Литовского митрополита оправдались лишь отчасти.
Феодор чести ему не воздал, равно как и Василий Михайлович, тяготевший к Москве и пользовавшийся покровительством митрополита Алексея. Зато холмские князья оказали Роману вполне тёплый прием. О Всеволоде говорится, что он «многу сотвори честь и дары даде Роману митрополиту». Таким образом, связи с Литвой холмской (как мы увидим далее, и микулинской) ветви тверского княжеского дома только укрепились.
Тем временем конфликт Василия и Всеволода усугубился. Князья решили искать поддержки у нового хана Бердибека, ставшего во главе Орды после смерти своего отца Джанибека (1356 г.). Сменилась власть и на Руси, которой правил теперь князь Иван Иванович. Василий Михайлович вошёл в доверие к великому князю Ивану Московскому, и против Всеволода они действовали сообща.
Василий и Всеволод поехали в Орду разными путями, и холмского князя туда не пропустили люди Ивана. Неудивительно, что Василию в Орде благоволили больше. В результате он вообще отнял у Всеволода его удел, а бояре и слуги Василия стали попросту грабить подданных Всеволода. Видя такое «нестроение», даже владыка Феодор вознамерился сложить с себя епископский сан. Митрополит Алексей насилу уговорил его остаться.
Между тем Всеволоду ничего не оставалось, как податься в Литву, что он и сделал в 1358 г. (Кстати, в этом же году сын Ольгерда Андрей взял Ржеву, где были посажены литовские наместники.) Холмский князь вернулся уже в следующем году. Василий, видимо, опасаясь, что племянник призовет на помощь литовское войско, пошёл на уступки. Произошло это, возможно, не без участия митрополита Романа, выторговавшего для Всеволода выгодные условия мира с дядей.
Сообщается, что Всеволод «взя мир и любовь с братьею своею; а князь Василий Михайлович, дядя их, треть их отчины отступился, и разделишася волостьми». Это означало, что Всеволод ранее был в ссоре и с братьями своими, а теперь противоречия сгладились. Василий «отступился треть отчины» — стало быть, дал племянникам треть территории в самой Твери. Теперь все тверские князья были каждый при своём уделе — «разделились волостьми».
Не свойственная Василию Михайловичу «покладистость» была связана с событиями в Москве. Там произошла смена власти. Место умершего в 1359 г. великого князя Ивана Ивановича должен был занять его сын Дмитрий. Но по малолетству он не мог управлять Русью, и этим обстоятельством решил воспользоваться другой Дмитрий — вполне зрелый суздальско-нижегородский князь.
И все же стараниями митрополита Алексея и благодаря военным успехам Москвы Дмитрий Константинович отступился от великого княжения. В такой ситуации Москве было не до тверских дел, и Василию Михайловичу не приходилось рассчитывать на помощь своего могущественного покровителя.
Таким образом, открытое противостояние Василия и Всеволода заканчивается. Но теперь покоя Василию Михайловичу не даёт другой его племянник: на политическую арену выступает один из самых сильных и одарённых тверских князей — Михаил Александрович Микулинский. С его именем связан новый расцвет Тверского княжества и возобновление борьбы с Москвой за господство на Руси.
***
Источник - книга "История Тверской земли". Святослав Михня