Порой подневольные землепашцы решались и на крайние меры. В 1750-х гг. распространились вооружённые выступления крестьян. Жители села Присеки ещё в 1734 г. отказались повиноваться властям Троице-Сергиева монастыря, а через два десятка лет в связи со слухами о секуляризации церковных земель волнения возобновились. Дело в том, что в 1757 г. в Присеках получили указ о размежевании земель, который некоторые крестьяне истолковали как «передел» монастырских владений. Активисты в базарный день призывали односельчан более не повиноваться своим хозяевам. Однако дело прояснилось, крестьян привычно избили плетьми, а волнение было подавлено.
Наиболее же крупным выступлением стало выступление крестьян села Балашково Зубцовского уезда и прилегающих к нему де¬ревень. Предводителем восстания, вспыхнувшего в 1754 г., стал крестьянин Савелий Моторин, который подговаривал других «к ослушанию и противности». С восставшими боролись очень долго. Архимандрит не раз обращался за помощью к правительству. Наконец в 1775 г. в село прибыл воинский отряд из 100 человек.
Однако и ему не сразу удалось усмирить взбунтовавшихся крестьян. После того как часть крестьян заключили под арест в одну из башен монастыря, остававшиеся на свободе вызволили своих товарищей. И всё же по царскому указу с восставшими жестоко расправились.
Сопротивлялись своим хозяевам крестьяне Тверского архиерейского дома. Постоянные столкновения происходили и в имениях светских помещиков. Делопроизводство в связи с крестьянскими волнениями велось у таких крупных землевладельцев, как Шереметевы и Демидовы.
В 1759 г. Н. Демидов приобрёл в Кашинском уезде село При-слон с деревней Притыкино, где проживало 142 крепостных муж¬чин. Хозяйственная жизнь Прислона подчинялась нуждам производства, транспортировки и сбыта железа уральских заводов, при¬надлежавших тому же Демидову. Крестьяне были на денежном оброке и выполняли повинности: сопровождали караваны с желе¬зом в Тверь, сторожили барки на пристани, чинили амбары...
Наиболее тяжким делом было отвозить железо с пристани на реке Дубне в Москву гужевым транспортом. Были повинности, были и провинности. За них хозяин наказывал ссылкой на уральские заводы, где крестьян ожидал каторжный труд. Такая печальная участь постигала бедняков, бывших не в состоянии платить оброк, а также тех, кого Демидов хотел наказать. Для зажиточного крестьянина «поездка» на Урал означала фактическое разорение. Перспектива поработать на демидовских заводах, мягко говоря, не слишком радовала крестьян. Они боролись за свои права, и, судя по всему, не-безуспешно. Характерны такие цифры: в 1767 г. крестьяне, выполняя повинность, отвозили в Москву с Дубненской пристани при¬мерно 40% железа, а в 1778 г. — только 3-4%. Остальное железо возили вольнонаёмные.
Протестовали крестьяне и против принудительных браков. В 1779 г. в Приел он прибыл служитель из московской конторы со списком девиц и вдов для «отдачи в замужество». Их предполагалось выдать замуж в одну из московских вотчин. Непокорность грозила всему семейству невесты ссылкой на уральские заводы. Тем не менее женщины не покорились, и власти были вынуждены отступить от своих бесчеловечных намерений.
Очень жёстко регулировалась жизнь крестьян в селе Молодой Туд, принадлежавшем, как мы помним, Б. Шереметеву. В 1764 г. была составлена особая помещичья инструкция. Согласно ей без ведома хозяина нельзя было вступать в брак и менять место жительства даже в пределах вотчины. Действовала тщательно продуманная система наказаний: содержание под стражей на хлебе и воде, штрафы, ссылки на поселение в Нерчинск...
Провинившихся ссылали и в деревню Нижняя Дубровка (Молодотудская волость), которую между собой крестьяне (и не только они) стали называть «Сибирью». Впрочем, крестьяне порой и сами были рады бежать с глаз долой, лишь бы не подвергаться унизительным наказаниям. Автор описания села Молодой Туд С.Д. Шереметев сообщал, что среди документов, которыми он пользовался при создании своего труда, сохранилось множество «дел о беглых».
В одной из своих челобитных крестьяне сообщали, что помимо 3 тысяч рублей оброка за 1751 г. с них требуют ещё дополнительных сборов на 466 рублей. Из-за недорода они просили снять это денежное обременение. Б. Шереметев отказал им в этом, сославшись на то, что, мол, и в других вотчинах такие поборы собирают, а есть ли недород — это еще проверить надо. Крестьяне тогда перестали платить оброк. Для подавления непокорных прибыла команда Вятского пехотного полка.
В 1762 г. в Тверском и Клинском уездах крестьяне, взбунтовавшись, разграбили несколько помещичьих усадеб. И всё же вла¬стям приходилось применять силу не так часто...
Ударялись в бега не только задавленные нуждой, но и вполне зажиточные крестьяне. Диктат помещиков сковывал их предпринимательскую инициативу. В этом отношении характерен пример династии богатых ржевских купцов Чупятовых. В 1765 г., когда они уже достигли солидного положения в обществе (один из братьев-купцов был даже депутатом в Елизаветинской Уложенной комиссии), другие братья, помещики Фёдор и Василий Глебовы-Немцовы, попросили Екатерину II вернуть им бывших крепостных своего отца, то есть Чупятовых.
История освобождения Чупятовых выглядит почти детектив¬ной. Помещик Глеб Немцов находился несколько лет в Сибири по служебным делам. В это время его деревнями в Новоторжском, Зубцовском, Старицком и Ржевском уездах управлял крепостной крестьянин Анисим Савельев Чупятов. Кроме него в деревне Алексино Зубцовского уезда жили ещё несколько Чупятовых. Им удалось быстро разбогатеть, и, пока отсутствовал помещик Немцов, они повыдавали своих дочерей и сестёр замуж в города. Сами же бежали с жёнами и детьми, оставив свои дома и хозяйство.
Вернувшись из Сибири, Немцов в 1745 г. потребовал от Сената вернуть своих крепостных обратно. Но Чупятовы были не лыком шиты. Они обвинили помещика в разграблении их имущества. Главный магистрат принял сторону бывших крепостных, благо в казну от Чупятовых шли солидные поступления. Так Чупятовы записались в купцы города Ржева. Глеб Немцов тем временем умер, а его сыновья захотели вернуть крепостных. Юридических возможностей для этого не было, и Василий с Фёдором надеялись «сыграть» на классовом чувстве императрицы, как известно, покровительствовавшей дворянству. Однако челобитная помещиков на Екатерину, видимо, не подействовала. Чупятовы стали полноправными купцами.
Из книги "История Тверской земли" (Святослав Михня)