Богатые купцы из Петербурга покупали в Твери особняки с видами на Волгу. Дома были, как правило, двух¬этажные. На первом этаже размещались основные жилые помещения, на втором находились комнаты купеческих дочерей. Имелся и парадный зал, наполнявшийся гостями во время каких-либо торжеств. Для парадных выходов (и выездов) в свет существовал особый гардероб — дорогие платья и шубы. Во дворах находились склады и амбары. Купцы, естественно, опасались за своё имущество, поэтому ворота закрывались на массивные замки и засовы.
А на постоялых дворах обитало много пришлого люда, который и обслуживал эти самые дворы, а также харчевни и питейные дома. Для более богатой и изысканной публики в городе были открыты гостиницы — так называемые «герберги».
Известно, что в 1792 г. тверской и новгородский губернатор Архаров передал городской думе серьёзное предупреждение «О содержании трактиров и гербергов в городах». Губернатор указывал, что «некоторые трактиры делаются местом скопища зловредных, распутных и развратных людей». Чтобы искоренить такое безобразие, предлагалось передать трактиры на содержание гильдейских купцов и мещан с тем, чтобы обслуживались здесь «мужчины и женщины доброго поведения с аттестатом, где жили и от городовых старост».
Также предписывалось не впускать в трактиры «людей низ¬кого состояния» — солдат, господских крестьян, равно как «всякого звания развратных людей и зазорных женщин». Городская дума сочла, что вместо четырёх гербергов в Твери будет достаточно и двух. Вместе с тем в 1793 г. в гостинице итальянского купца Гальяни (где впоследствии не раз останавливался Пушкин) можно было приобрести эстамп с изображением казни французского короля Людовика XVI. А в следующем году запретили преподавать французский язык в Тверской духовной семинарии. Мотивировалось это тем, что «неблагонамеренные злоупотребляют знанием сего языка». Было предписано «французские книги у учеников и учителей отобрать». По всей вероятности, так «аукнулись» в Твери события Великой французской революции.
В целом наблюдений, касающихся общественной жизни Твери того времени, осталось не так много. Но кое-какие прелюбопытные свидетельства сохранились. Одно из описаний, сделанное неизвестным автором предположительно в 1759 г., называлось «О происхождении приказных крючков». Здесь повествуется о появлении в Твери такой «болезни», как взятка, получившей латинское название «акциденция». Судя по тексту, этой болезнью страдали подьячие, а бред при заболевании именовался «крючком». «Сими крючками, — пояснял автор, — черти у худых людей вытаскивают души, а подьячие у добрых людей из карманов деньги». Как видим, болезнь эта носила не медицинский, а скорее социальный характер.
Другой документ также связан с такой общественной «хворью», как взяточничество. Это «письмо найденного по блаженной кончине надворного советника Взяткина к покойному его превосходительству NN. Москва, 1777 год». Автор якобы сообщает своему адресату, что он очень обрадовался, узнав, что его (автора) произвели в большой чин «без всяких трудов по единой лишь милости создателя из ничего всю вселенную создавшего». А создатель того письма утверждал, что «истцы и ответчики, правые и виноватые, богатые и убогие все воруют», а значит, не грех тоже «время от времени прикасаться». Очевидно, авторы этих документов были не по¬наслышке знакомы с нравами, царившими в чиновничьей среде.
Схожим с Тверью был и уклад жизни в таком крупном городе края, как Торжок. Но были и свои отличия. Прежде всего, в положении женщин. Занятия прибыльным золотошвейным промыслом позволяли жительницам города держаться более свободно и независимо. В начале лета многие новоторки объединялись в артели и отправлялись в Петербург и другие города. Как выражались сами девушки, «кирпичи работать». Подзаработав, осенью они воз¬вращались в Торжок с купленными на кровно заработанные день¬ги нарядами. Городской бульвар заполнялся щеголихами, выходившими покрасоваться в обновках.
Стремились к демонстрации роскоши и обитатели (точнее, обитательницы) Осташкова. Академик Озерецковский, побывавший в городе в начале XIX в., был поражён праздничной одеждой местных женщин: «по воскресным дням ходят прогуливаться в душегрейках и ферезях, обшитых кружевом... » Впрочем, мужчины старались не отставать, наряжаясь для прогулок в добротные кафтаны.
Ржевитяне имели несколько иной нрав. По описанию одного из офицеров Генерального штаба, «ржевские жители нрава добро¬го, хотя несколько и угрюмы... они скупы, живут не роскошно, но и не бедно, чисто. Многие из них богаты, даже между мещанами имеют большой капитал, хотя стараются это скрыть. Большое количество жителей старообрядцы». К слову, старообрядчество накладывало свой отпечаток на общественную жизнь Ржева. Правоверные не всегда мирно сосуществовали с раскольниками.
Из книги "История Тверской земли" (Святослав Михня)