В 1327 г. Узбек направил в Тверь своего посла Чолхана (Шевкала, Щелкана Дюдентьевича), сына того самого Дюденя, который в конце XIII в. со своей ратью опустошил русские земли. По всей видимости, Щелкан приехал, чтобы получить с тверитян дань. В своём стремлении собрать как можно больше денег баскак переусердствовал, вызвав негодование народа. Татарский посол вёл себя в Твери беспардонно, даже прогнал самого Александра Михайловича с его двора.
Тверитяне и до того много натерпелись от татар: то Кавгадый опустошал земли княжества, то Таянчар «много тягости чинил Кашину»... А тут еще Щелкан появился, который по своей жестокости, пожалуй, превосходил прежних угнетателей. Всячески притесняемый народ просил своего князя защитить его от татарского произвола, но Александр велел своим людям терпеть. При таких обстоятельствах достаточно было малейшей искры, чтобы грянул взрыв народного негодования...
15 августа, на праздник Успения Богородицы, в Твери собралось много народа. Дьякон по прозвищу Дудко пошёл на берег Волги напоить свою кобылицу. Татары принялись отнимать лошадь, а Дудко закричал: «Тверитяне, не выдайте!» Началась стычка, которая переросла в «замятию великую». Над городом поплыл тревожный колокольный звон, призывающий людей к борьбе со своими притеснителями. Горожане принялись повсюду истреблять татар, убили и самого Щелкана. Спаслись только татарские пастухи, которые пасли в поле коней. Они-то, сбежав в Москву, и донесли весть о восстании и гибели ханского посланника.
Скорее всего, антиордынское восстание в Твери обошлось без активного участия Александра Михайловича. Князь понимал, что изгнание, а тем паче убийство Щелкана не избавят Тверь от татарского владычества; более того, повлечёт новые разорения.
Сохранилась песня о Щелкане Дюдентьевиче. В ней говорится, что Щелкан сам попросил Азвяка (Узбека) дать ему во владение русский город. Хан пожаловал Щелкана «Тверью старою, Тверью богатою». По тексту этой песни можно судить о том, что вытворял Щелкан в Твери. Татарский посол «вдовы-то бесчести-ти, красны девицы позорити, надо всеми наругатися, над домами насмехатися». Далее о судьбе Щелкана повествуется ясно и выразительно:
| «Мужики-то старые, Мужики-то богатые, Мужики посадские, Они жалобу приносили Двум братцам родимым, Двум удалым Борисовичам; От народа они с поклоном Пошли с честными подарками — И понесли они честные подарки Злата, серебра и скатного жемчугу. Изошли его в доме у себя Щелкана Дудентьевича; Подарки принял от них, Чести не воздал им. Втапоры млад Щелкан Зачванился он, загординился, И они с ним раздорили — Один ухватил за волосы, А другой за ноги, И тут его разорвали. Тут смерть ему случилася, И на ком не сыскалося». |
Узнав о событиях в Твери, Узбек пришёл в ярость. Убийства ордынского ставленника хан простить не мог. Наказание было неотвратимым, к тому же исполнителя ханского приговора долго искать не пришлось. Иван Данилович Калита, казалось, только и ждавший случая погубить тверского князя, тут же встретился с Узбеком и вместе с выделенным ему пятидесятитысячным татарским войском под руководством пяти темников, в частности, Феодора и Чюка, напал на Тверское княжество. Татары разорили и новгородские владения, а именно Новоторжскую волость. Сам Новгород от Калиты сумел откупиться.
Александр Михайлович, сознавая, что противостоять московскому князю и татарам невозможно, укрылся со своим семейством в Пскове. Константин и Василий вместе с матерью и боярами также бежали из Твери. А владения тверские оказались разорены «Федорчюковой ратью», люди разбежались...
Теперь старания Михайловичей должны были быть направлены на то, чтобы успокоить своих оставшихся подданных и исправить, насколько возможно, незавидное положение княжества. О притязании на великое княжение нечего было и говорить.
Ярлык достался Калите, а Константин, старший из тверских князей после Александра, в 1328 г. съездил в Орду и подтвердил свои права на тверское княжение. Это известие в Твери, где, очевидно, ждали новых от татар бед, восприняли, как видно из летописи, с облегчением: «Божием милосердием выиде из Орды князь Константин в свою отчину в Тверь, и нача княжити тогды мирно и тихо». Тверитяне стали возвращаться в родные места, сожжённые храмы восстанавливались.
Находившийся в изгнании Александр назвал своего брата «наставником и собирателем отчины». Словом, Константин, как того и требовала ситуация, направил все силы на восстановление княжества. Ни о каком противодействии Москве и речи быть не могло, не говоря уже о татарах... Избиения тверитя-нами Щелкана «сотоварищи» в Орде не могли скоро забыть.
Тем временем Узбек потребовал к себе Александра, послал русских князей найти его. Как мы помним, Александр Михайлович был в Пскове, однако митрополит Феогност потребовал от псковитян расстаться с бывшим тверским князем, находившимся в немилости у хана. В итоге князья, в том числе младшие Михайловичи, Константин и Василий, послали сказать Узбеку, что Александр ушёл в Литву.
Что до Константина, то он и не пробовал искать ярлыка на великое княжение «под Калитой». Наоборот, тверскому князю приходилось подчиняться Ивану Даниловичу, в частности, ходить с ним опустошать новгородские волости. Видимо, только так, выполняя волю Калиты, Константин мог уберечь свои земли от новых ударов. Надо сказать, это ему удавалось.
И вот в 1337 г. на тверской престол вновь заступает Александр Михайлович, прощённый Узбеком. Ещё в 1335 г. он посылал к хану своего сына Феодора справиться, можно ли получить во владение Тверь. Узбек же ждал самого Александра. А в 1337 г. старший из здравствовавших Михайловичей, благословившись у владыки Фе-огноста, отправился в Орду. Там волею Узбека он вернул-таки себе право княжить в Твери. Не исключено, что на хана подействовали щедрые дары Александра, долго жившего в богатом Пскове. А может быть, Узбек желал иметь в лице тверского князя серьёзный противовес Калите и получать с московского князя ещё больше денег.
Так или иначе, противостояние Твери и Москвы возобновилось. Александр вернулся в своё княжество с татарскими послами Киндяком и Авгулом, приехавшими то ли для поддержки князя, то ли для получения «выхода» (дани). Вместе с тем некоторые тверские бояре немедленно уехали в Москву, полагая, что в начавшейся борьбе Александра и Ивана Калиты лучше встать на сторону считавшегося более сильным московского князя. Карамзин же по поводу отъезда бояр писал: «Вероятно, что Александр, быв долгое время вне отчизны, возвратился туда с новыми любимцами, коим старые вельможи завидовали».
Александр отправил в Орду своего сына Феодора. Узнав об этом, подался к хану и Калита. Деньгами ли, наветами, но Иван Данилович склонил Узбека на свою сторону. Участь тверского князя была предрешена. Хан, очевидно, опасаясь, что Александр вновь покинет Тверь, приказал звать его «не с яростию и жестокостию, но с тихостью и кротостью». Александру сказали, чтобы он шёл в Орду: «хан сотворит всю волю твою, и ты примешь от него великое княжение и честь велию».
Тверской князь, хотя и догадывался о гневе Узбека, в 1339 г. всё же засобирался в Орду. Провожали его княгиня с детьми, епископ и священники, бояре, простые жители. Константин брата не провожал — был тяжело болен.
В Орде Александр встретил сына Феодора, раздал ордынским сановникам подарки. Кто-то из татар говорил, что Александра ждёт великое княжение, другие предрекали ему: «убьет тебя царь». Увы, произошло худшее. О предстоящей казни Александру сообщили за три дня. В день своей смерти князь помолился, исповедался, причастился, сделал распоряжение насчёт своей вотчины. По-видимому, он ещё рассчитывал на помилование. Разъезжал на коне, «собирал вести о своей участи», даже посылал к ханше, полагаясь на мягкость женского сердца.
Ничего не помогло. Александр и Феодор были убиты, а их тела бояре и слуги привезли в Тверь и «положиша» в соборе Святого Спаса. Великое княжение осталось за московскими князьями, а Тверью по смерти Александра вновь стал править Константин. Чтобы показать свою власть над Тверью, Иван Калита велел снять колокол со Святого Спаса и увезти в Москву. Для тверитян это должно было стать сильным ударом...
Вскоре Иван Данилович умирает, и великим князем становится его сын Симеон. Вместе с ним и другими князьями Константин ездил в Орду, но на великокняжеский стол не претендовал: своё бы княжество удержать. Как уже было сказано, в Твери Константин княжил тихо и мирно, однако последний год его жизни (1345 г.) омрачился ссорой с племянником Всеволодом Александровичем Холмским, старшим сыном Александра Михайловича. Видимо, Константин, подобно другим князьям, хотел усилиться и обогатиться за счёт родственников и соседей и начал притеснять вдовствующую княгиню и Всеволода.
В чём выражалось это притеснение? Скорее всего, в том, что Константин стал отбирать волости Всеволода, грабить его бояр. Между тем сын Александра не захотел терпеть дядиного произвола и уехал в Москву, к Симеону. Константин же отправился в Орду, где в то время правил сменивший Узбека Джанибек. Но хан не успел рассудить повздоривших родственников-князей: Константин Михайлович умер в Орде. Его княжение, безусловно, благотворно сказалось на положении Твери, успевшей восстановить силы после ордынских ударов.
Однако в последний год правления Константина в княжестве начались (и продолжались долгие годы) усобицы, дававшие повод Москве вмешиваться в тверские дела и постепенно усиливать своё влияние.
***
Источник - книга "История Тверской Земли". Святослав Михня