1 января 1864 г. Александр II подписал «Положение о губернских и уездных земских учреждениях». В России вводилось выборное местное самоуправление, к которому привлекались представители всех сословий. Земские учреждения должны были «ведать дела о местных пользах и нуждах губерний и уездов» — иными словами, заниматься вопросами социального и культурного обслуживания населения. «Земство — власть» — это ёмкое определение принадлежит Фёдору Михайловичу Достоевскому...
Подробно деятельность тверского земства исследовала М.А. Кривонос (из её книги «Мятежное земство» мы можем почерпнуть немало интересных сведений и цитат).
История Тверского губернского земства официально началась 17 февраля 1866 г. В этот день в Твери открылось Дворянское собрание. Ему предшествовали выборы в уездах, на которых почти повсеместно одержали победы представители умеренно-консервативных сил. Исключением стал Новоторжский уезд, где первенствовали либералы. А в ноябре и декабре 1865 г. на уездных земских собраниях было избрано 86 губернских гласных.
Участвовать в выборах могли только землевладельцы (в Тверской губернии - имевшие не менее 12,5 десятины земли) и владельцы городской собственности. В народе выборы в новые органы управления восприняли более чем прохладно. Многие посчитали зарождающееся земство никчёмным и обременительным начинанием. В некоторых уездах крестьян буквально силком тащили участвовать в выборах. Однако так или иначе выборы состоялись.
В первом губернском земском собрании подавляющее большинство мест — 60 из 86 — получили дворяне, 12 — купцы и остальные — крестьяне. Затем число дворян в земстве стало ещё более внушительным. Депутаты земских собраний — гласные — представляли интересы крупных землевладельцев.
Первым председателем губернской управы стал Борис Васильевич Мещерский, происходивший из одного из старейших и знаменитых родов. Его супруга Софья Васильевна была представительницей не менее известной фамилии Оболенских и находилась в родстве с Н.М. Карамзиным. В 1840-х гг. Б.В. Мещерский получил в наследство имение Лотошино Старицкого уезда с 2000 душ и 12000 десятинами земли. Молодой помещик, к немалому изумлению хозяев окрестных имений, открыл в Лотошине больницу на 60 мест, которую обслуживал штат медицинских работников. Пыталась лечить крестьян и Софья Васильевна.
Б.В. Мещерский пользовался авторитетом в губернии. Достаточно сказать, что с 1864 г. он в течение без малого двадцати лет избирался губернским предводителем дворянства.
Тверское земство приступило к работе при губернаторе П.Р. Багратионе, племяннике знаменитого полководца. Прежний губернатор П.Т. Баранов оставил пост еще в 1862 г. — вполне возможно, в связи с тверским «дворянским бунтом». Имя Петра Романовича Багратиона вошло в историю отечественной металлургии. Ещё в возрасте 25 лет инженер предложил новый способ извлечения золота из руды. Со своим предшественником Багратиона сближало то, что он, как и Баранов, был адъютантом императора Александра II.
В своей работе тверские земцы постарались обратить самое пристальное внимание на две важнейшие сферы — образование и здравоохранение. К моменту возникновения земства в Тверской губернии насчитывалось 378 государственных школ. Однако именно что «насчитывалось», в действительности же работало куда меньше.
Оставляло желать лучшего и качество медицинского обслуживания. В каждом городе существовали больницы, созданные ещё при Екатерине II. Однако лечились здесь в основном солдаты и арестанты. Горожане, как правило, предпочитали не ложиться в эти больницы, ибо очень сомневались в качестве лечения. Больницей заведовал городовой врач, а в компетенцию уездного врача входило лечение эпидемических больных.
Каким же было качество такого лечения? О деятельности уездного врача один из современников отзывался так: «Получит из полиции сведения, по большей части запоздалые, поедет на место, констатирует болезнь. Составит протокол — непременное дело». Этим, собственно, и исчерпывалось «врачевание».
Ещё более запущенным оставалось медицинское обслуживание на селе. Деревни государственных крестьян должны были обслуживать четыре окружных врача, но ближе всего к народу в прямом смысле оказывались «пунктовые» фельдшеры. Правда, часто эта «близость» выражалась в том, что фельдшеры неумеренно пили, а их обращение с больными, прямо скажем, не отличалось учтивостью, поскольку большинство этого, с позволения сказать, медперсонала происходило из бывших солдат, когда-то работавших на фронте санитарами. Специальное образование имели единицы.
Потому крестьяне, желая избавиться от недугов, едва ли не чаще обращались к знахарям, чем к представителям официальной медицины. Впрочем, власти, кажется, не проводили особенного разделения между фельдшерами и знахарями. В одном медицинском уставе относительно фельдшерской службы было сказано: «в связи с простотой жизни крестьян можно довольствоваться простыми средствами из дикорастущих растений»...
Отношение к душевнобольным тоже было показательно. Осмотрев губернский дом для умалишённых на 40 мест, представители земской комиссии охарактеризовали его как «дом пытки». Проверяющие заключили: «Смеем думать, что, оставленные в деревне, даже будучи прикованы цепью, эти несчастные найдут лучший приют, присмотр и наблюдение».
На деятельность земства не могла не влиять политическая ситуация в стране. 4 апреля 1866 г. было совершено второе покушение на Александра II. Д. Каракозов стрелял в императора из-за решётки Летнего сада. После этих событий реформы проводились уже не так стремительно. В правительстве происходили кадровые изменения.
К власти пришли реакционные силы, сложилась прокрепостническая группировка. Существенный «поворот вправо» связывают с именами министра внутренних дел А.Е. Тимашева, министра просвещения и одновременно обер-прокурора Священного синода Д.А. Толстого и особенно с главой жандармского корпуса П.А. Шуваловым. Он имел такое влияние на течение государственных дел и самого императора, что удостоился прозвища Петра четвёртого.
Эти высокопоставленные реакционеры были неравнодушны к земству. В том смысле, что не любили его. Начинаются гонения на учительство. Начальник тверского жандармского управления, как и его коллеги из других губерний, получил особый циркуляр, предписывавший следить «за характером педагогических занятий сельских учителей... и вообще за их поведением и направлением».
За содержанием публичных выступлений земцев и их частной жизнью ведут наблюдение агенты III отделения, а Министерство внутренних дел побуждает губернаторов активно вмешиваться в . земские дела. К слову, многих губернаторов меняют. За два года (1866-1868) более половины губернских глав лишились своих кресел. В Твери П.Р. Багратиона сменил А.Н. Сомов. Но и с новым губернатором у земства складываются вполне добрые и конструктивные отношения. Это неудивительно: до своего назначения в Тверь Афанасий Николаевич Сомов избирался председателем Воронежской губернской земской управы и не понаслышке знал о нуждах местного самоуправления.
Сомов, видимо, устраивал и земцев, и правительство. Он оставался тверским губернатором на протяжении 22 лет (до 1890 г.) и почти не вмешивался в дела земцев. Более того, бывало, что и помогал. Например, пытался защитить уникальную школу Максимовича (о ней рассказ ниже) от «посягательств» директора народных училищ Малова. Впоследствии в школе даже учредили стипендию имени А.Н. Сомова, а тверские земцы однажды выразили «глубокую благодарность искренне любимому и уважаемому тверскому губернатору».
Между тем в самом земстве пытались по-новому развивать школьное дело. Это означало, прежде всего, подготовку высококвалифицированных учителей, обучение грамоте, письму, арифметике по передовым методикам. Процесс обучения предполагалось наполнить «человеческим содержанием», далёким от формальной экзаменационной отчётности.
В 1869 г. тверское земство кинуло клич по уездам: кто готов открыть у себя первую губернскую учительскую школу? Откликнулось лишь Новоторжское земство. Потому учебный комплекс решили создать в Торжке. Ответственным за проектирование и строительство школы назначили гласного Новоторжского и Тверского земств В.И. Линда.
Осенью 1871 г. школа торжественно открылась. Первым директором нового во многих смыслах учебного заведения стал владелец села Митино Н.С. Львов. Учителями были в основном молодые люди. Однако земство ведало школой недолго: директор народных училищ Тверской губернии счёл обучение здесь «вредным». Н.С. Львов и один из самых ярких педагогов, В.И. Покровский, считавшиеся «неблагонадёжными элементами», вынуждены были уйти.
Но в это время в Твери уже действовала другая школа, готовившая кадры земских учительниц. У неё оказалась более счастливая, хотя тоже очень непростая судьба. Речь идет о Школе П.П. Максимовича.
В 1870 г. в уездах Тверской губернии получили следующее письмо: «В видах распространения грамотности и обучения народа вне школы, через семью, г. Максимович учреждает с осени сего года женскую школу для образования учительниц, почему и просит уездные земства присылать стипендиаток... всё, что касается до классного обучения, найма учителей и покупки книг, г. Максимович принимает на свой счёт».
Павел Павлович Максимович с блеском окончил Морской корпус в Петербурге и в начале 1840-х гг. стал преподавать здесь навигацию, астрономию, теорию кораблестроения, географию, а летом уходил в плавание. Но затем преуспевающий 30-летний морской
офицер неожиданно подаёт в отставку. Может быть, это было связано с болезнью жены (супруга умерла рано, и Максимович самостоятельно воспитывал четверых детей), а может, с тем, что дела в имении расстроились. Как бы то ни было, приехав в родное имение Спасское Кашинского уезда, Максимович погрузился в хозяйственные заботы, благоустраивал крестьянский быт, основал здесь школу. Затем Павел Павлович плодотворно работал в уездном Кашинском и Тверском губернском земстве, занимаясь вопросами продовольственного снабжения и статистическими исследованиями, какое-то время заведовал земской больницей.
Но главным делом жизни для П.П. Максимовича стала учительская школа. Она открылась 1 декабря 1870 г., разместившись за весьма умеренную плату в небольшом доме за Волгой, и просуществовала почти полвека, став настоящей кузницей педагогических кадров. В стенах школы подготовили сотни народных учительниц.
Максимович разделял взгляды швейцарского педагога Песта-лоцци и пытался найти им практическое применение. Например, Песталоцци выдвинул идею создания так называемой материнской школы. Суть её в том, что первоначально матери должны обучать своих детей, а уже потом отдавать их в школу. Вот и Максимович хотел, чтобы девушки из народа получали педагогическое образование, а потом обучали своих детей и, возможно, заодно соседских. Однако такие стремления оказались несбыточными.
Трудно себе представить тверскую (шире — русскую) крестьянку, прилежно посещающую занятия в школе: дома детей — мал мала меньше, всех надо напоить-накормить... В итоге Максимович решил, что в его школе будут готовить народных учительниц. Помогали ему в этом педагоги-единомышленники, среди которых — А.Н. Роббер и Н.П. Дьяконова. В школе скоро появились свои традиции.
Прежде всего «максимовки», как называли себя ученицы, воспринимали школу как собственный дом, чему способствовало дружеское общение с педагогами. А.Н. Роббер приходил в школу по воскресеньям или праздникам, чтобы почитать ученицам что-нибудь из русской классики. А Н.П. Дьяконова переписывалась со всеми выпускницами школы. Примечательно, что здесь не ставили оценок, которые заменили характеристики успеваемости.
Выпускница 1915 г. М.И. Грифцова вспоминала: «В Школе Максимовича, в отличие от других учебных заведений, не существовало обычных отметок по пятибалльной системе, как не было и мучительных переходных экзаменов из класса в класс... И мы гордились, что учимся не для отметок, а для знаний. Экзамен был у нас только конкурсный при поступлении в Школу и выпускной при её окончании, а знания закреплялись и проверялись в конце каждого полугодия двухнедельным повторением (по частям) пройденного, что называлось у нас «репетициями»... Преподаватели нас не тянули, не подгоняли, не «пробирали», но я не слыхала ни об одном второгодничестве в Школе, не знала ни одного настоящего лодыря... »
Творческую и благожелательную атмосферу Школы Максимовича омрачало недовольство, казалось, самим фактом её существования со стороны министра народного просвещения Д.А. Толстого, а также непосредственное вмешательство директора народных училищ Тверской губернии Д.А. Малова. Проверки, предупреждения и жалобы в министерство шли постоянно. Чиновникам не нравилось, что обучение в школе проводилось не по инструкциям.
Введение новых предметов или необычная форма проведения занятий становилась поводом для преследования. «Цеплялись» не только к руководству школы, но и к самому губернатору Сомову. Он, видите ли, позволял себе не соглашаться с мнением Малова и не опротестовывал выводов земского собрания о «блестящем состоянии школы»...
Школа Максимовича работала при поддержке земства, в том числе и материальной, получая от него субсидии. Конечно, это не нравилось начальству. Однако Малова на посту директора народных училищ сменил зубцовский гласный А.М. Безобразов, и школу передали на попечение земства. Уже с середины 1870-х гг. «максимовки» пополняют ряды земских учителей.
В 1877 г. в Твери открылся первый в России земский губернский книжный склад, где продавались учебники, карты, глобусы, а также духовная литература. Это немало способствовало развитию образования и служило неплохим подспорьем для народных учителей. Для педагогов проводились особые учительские курсы, о которых присутствовавшие на них отзывались добрым словом и десятилетия спустя. В 1869 г. учительский съезд прошел в Тверском уезде, а в 1872 г. - в самой Твери, а также в Весьегонске, Калягине, Осташкове. Тогда же тверские учителя участвовали в Первом всероссийском учительском съезде в Москве.
Круг забот земцев был достаточно широк и не ограничивался - при всей их очевидной важности — нуждами просвещения. Не менее насущными были заботы, связанные с медицинским обслуживанием жителей губернии. Среди участковых земских врачей преобладали молодые люди.
Как правило, они были одержимы широко распространёнными в то время идеями «служения народу» и, конечно, жаждали профессиональной самореализации. Ведь далеко не каждый российский врач мог получить работу, чтобы следовать своему призванию, некоторым приходилось годами ждать места в какой-нибудь государственной клинике. А на объявления земств в газетах о наличии вакансии откликались порой десятки молодых врачевателей.
Земскому доктору трудно было пожаловаться на отсутствие практики. Работы хватало. По признанию профессора и историка земской медицины М.Я. Капустина, в прошлом земского врача, такой труд требовал «многих физических сил и молодой энергии». И действительно, трудиться приходилось без выходных и праздников, выезжать к больным среди ночи по бездорожью, не говоря уже о приёме пациентов «на месте».
Например, земский врач села Берново Н.С. Корженевский принимал не менее 60 человек в день, а иногда и до 100. И это не было единичным случаем. Понятно, что подобную нагрузку могли выдерживать по преимуществу молодые.
Характерные цифры: в 1890-е гг. три четверти земских врачей были людьми в возрасте до 40 лет. Конечно, не все они начинали работу, будучи подготовленными специалистами. Поиски хорошего врача представляли для земства немалую сложность. На объявления в газетах откликались порой и дилетанты. Наконец, удалось наладить связи с университетами и Медико-хирургической академией и приглашать толковых выпускников, видевших в лечении людей не просто работу, но и призвание.
В июле 1871 г. по инициативе старшего врача губернской земской больницы Н.М. Павлова в Твери прошёл губернский съезд земских врачей. Обсуждались наиболее важные профессиональные вопросы, в частности, о профилактике заболеваний. Дискуссии на съезде приносили очевидную практическую пользу, иначе вряд ли подобные съезды стали бы проводиться ежегодно, причём не только в Твери, но и в других городах России — Самаре, Перми, Казани, Москве... Но именно тверской съезд земских врачей положил начало этой традиции.
Поначалу в губернии существовала разъездная система. Это значило, что участковый земский врач, проживая в уездном городе или селе, объезжал населённые пункты на вверенной ему территории. Таких точек было 100-200. В некоторые пункты сходились крестьяне из нескольких деревень. Разъездная система была весьма утомительной. «Большая часть времени уходит на сидение в экипаже», — говорил на губернском съезде 1877 г. бежецкий врач.
Разъездная система обходилась относительно дёшево. Экономили на количестве врачей, амбулаторий, полагали, что, разъезжая по селениям, можно «охватить» больше больных. Однако постепенно переходили к смешанной системе (часть времени врач вёл прием и в больнице), а к концу 1880-х гг. в Тверской губернии уже господствовала стационарная система медицинского обслуживания. Итогом деятельности земства в области здравоохранения стало улучшение качества лечения и, как следствие, доверие крестьян к докторам. По статистике, обращаться к земским врачам стали гораздо чаще.
Вместе с тем существовали и фельдшерские пункты, находившиеся в ведении земства. В одном из них, расположенном в селе Козицыно Новоторжского уезда, подвижнически трудилась уже известная нам Екатерина Михайловна Бакунина. Она вела приём больных до самых преклонных лет. За две недели до кончины (Е.М. Бакунина умерла в 1894 г. на 83-м году жизни) она ещё принимала пациентов...
Е.М. Бакунина создала в своем родовом имении лечебницу для крестьян, на которую средства выделялись земством, а также фондом императрицы Марии Александровны, жены Александра II. Однако основное бремя расходов несла сама Бакунина: всё тратилось на нужды лечебницы. В последние годы жизни Екатерина Михайловна не могла держать даже пары лошадей...
О её беззаветной преданности делу красноречиво свидетельствует такой эпизод. В 1893 г. на уездном собрании Новоторжского земства было решено брать с пациентов 5 копеек за лечение и лекарство. И уже на следующий день Екатерина Михайловна передала 25 рублей с просьбой израсходовать их на нужды больных. Эффект был потрясающим: денег с больных решили не брать.
Дух благотворительности вообще был присущ земству, которое старалось помочь всем слоям населения. И в этом отношении убедителен пример Н.В. Верещагина, брата знаменитого художника-баталиста. Верещагин создал первую в России артельную сыроварню в селе Отроковичи Корчевского уезда. А в 1871 г. он при содействии земства основал в древнем селе Едимоново школу молочного хозяйства (разумеется, также первую в Отечестве).
Помогали крестьянам и деньгами. В частности, весьегонские, вышневолоцкие, тверские земцы давали ссуды на покупку лошадей. А Тверское губернское земство — и это был невиданный в России опыт — выдавало крестьянам кредиты на покупку земли. Опыт тверитян переняли и другие земства, однако такого масштаба кредитования, как в Тверской губернии, не достигли нигде.
Из других начинаний тверских земцев отметим земскую почту, существовавшую с 1870-х гг. в Тверском, Корчевском, Весьегонском, Осташковском, Бежецком и Ржевском уездах.
Из книги "История Тверской земли" (Святослав Михня)