Не будем обманывать себя и других: зритель ходит в театр по большей части для того, чтобы отдохнуть. Для этого и появляются на сцене хорошо сделанные пьесы, отвечающие ожиданиям публики.
Спектакли по таким пьесам не становятся взрывными событиями, не потрясают сознание, не вызывают дискуссий. Но! Именно они помогают оставаться обществу в заданных нравственных основах, поддерживают социальный гомеостаз и моральное здоровье общества. И это важное и ответственное дело – что бы ни говорили революционеры, которым хорошо дышится только в разреженной атмосфере радикальных перемен.
Тверской театр драмы поставил пьесу особенного театрального человека Евгения Гришковца «Весы». Режиссер спектакля Александр Павлишин сделал, по моему разумению, правильный выбор. Его профессиональный почерк постановщика становился порой внутренне неуверенным и неустойчивым (как в «Привидениях» по Ибсену) или уверенным, но слишком предсказуемым (как в «Свидетеле обвинения» по Агате Кристи). В «Весах», наконец-то, режиссура настолько точно взвешена (извините за каламбур) и точно настроена на индивидуальную эстетику Гришковца, что можно говорить о слиянии двух творческих начал.
Используя цитаты классиков, разгромить драматургию «Весов» проще простого. Ситуации, из которых сложена пьеса, нарочито банальны. Речь персонажей почти не индивидуализирована, характеры типичны и много раз воспроизведены другими авторами. Мало сценического действия, нет четко обрисованного конфликта – едва намечаясь, противостояния позиций и действий уходят в песок разговоров-рассуждений, всё сводится (как и в знаменитых пьесах-монологах Евгения Гришковца) к сопоставлению слегка разнящихся отношений ко вполне рядовым событиям.
Отчего же мы, зрители, с таким напряженным вниманием следим за тем, как четверо мужчин в приемном покое ожидают вестей из родильных палат? Так переживаем за незнакомых, представленных актерами, людей на сцене и сочувствуем им все полтора часа спектакля? Секрет Гришковца, который разгадал Павлишин – в максимальной достоверности актерской игры. В приближенности персонажей к зрителям настолько, что, кажется, они могут поменяться местами. И пусть изображенная ситуация (мужчины в коридоре приемного покоя медучреждения слегка выпивают и обмениваются мнениями по разным поводам) не сказать, чтобы каждодневна для соответствующих медучреждений, но зато общение героев воспроизведено в спектакле с особой убедительностью, с речевыми излишествами и психологической точностью. Так, что начинает казаться: нам демонстрируют совершенно реальное общение, кем-то застенографированное и потом воспроизведенное на подмостках.
Молодой папа Артем, ждущий появления первенца, в исполнении Геннадия Бабинова и трогателен, и смешон, и восторжен, и неожиданно мудр. Его изумленная реплика «Я такое видел!» - совсем не о физиологии (Артем
участвовал в модных нынче «партнерских родах»). Она маркирует переход сознания от независимого состояния индивида к зависимости и ответственности новой социальной роли – отца. Тем более: автором подчеркнута должность Артема – он следователь и, в силу профессии, очень возможно, видел такое, что обычным гражданам видеть не дай Бог.
Андрей Журавлев играет человека, которому по возрасту пора бы быть дома с внуками. А он мается вечером у стен родильного отделения с бутылкой спиртного в портфеле и дразнит любопытство пары оказавшихся рядом подвыпивших друзей. Игорю (так именуется персонаж) отдана функция носителя тайны. Впрочем, тайна остается таковой не очень долго. Оскорбленная отцовская любовь, которая в первой половине спектакля сковывает Игоря и отделяет от других, к финалу прорывается безграничной нежностью. Этот переход воплощен Журавлевым с большим тактом и убедительной сдержанностью. Возможностью форсированно надавить на зрительские чувства актер не стал пользоваться, отчего характер персонажа стал и крупнее, и ближе зрительским сердцам.
Роли в паре слегка подвыпивших болельщиков, залетевших в медучреждение прямиком из спортивного кафе, с трансляции футбольного матча, исполняют Константин Василенко и Александр Крайнов. Василенко, «оседлавший» амплуа симпатичного простака, сполна использует и свое актерское обаяние, и актерские наработки (забудем противное слово «штампы»). Как уже не раз бывало, актер достоверен, в меру смешон, в меру трогателен. Одним словом: на месте.
С персонажем Крайнова все обстоит сложнее. Человек, проживающий жизнь с именем Эдуард (которое ему не слишком по нраву), согласно драматургии – главный триггер сценического общения. Актер играет внешне приятного, но при этом раздражающего типа. Такие вечно затевают споры на пустом месте, пытаются залезть в душу, когда не просят, провоцируют порой серьезные противостояния. Зрителей умело подводят к монологу-воспоминанию Эдуарда, который должен служить кульминацией спектакля и открыть секрет его характера и поведения. «Должен служить», потому что органичный и темпераментный на протяжении всего предыдущего действия, актер в монологе эмоционально «закрывается». Даже умеряет голос так, что не весь зал толком понимает пронзительный текст, который должен изменить и восприятие персонажа зрителями, и эмоциональный регистр спектакля. Мне кажется, эти моменты требуют от постановщика и актера обязательной доработки – ведь ответственному празднику рождения не обойтись без напоминания о трагических сторонах человеческого бытия.
Три женских роли спектакля играет в «Весах» одна актриса – такое условие поставлено автором пьесы. Три такие разные представительницы женского пола. В начале и конце действия это теща и мать Артема. И на протяжении всего спектакля – опытная медсестра. Исполнительнице предстояло прорваться сквозь явную сюжетную заданность и схематичность образов, написанных менее выразительно, чем мужские. Дарье Плавинской, на мой взгляд, это удалось сполна. Ведущей актрисе театра, находящейся
сейчас на пике творческой формы, пришлось «оживить» все три роли, приблизить их к зрителям узнаваемостью и наделить каждую особым сценическим рисунком. Разность потенциалов трех женских характеров актриса выявила с таким актерским изяществом, которое дается только упорным трудом и напряжением таланта.
Ничто не предвещало большого успеха «Весам». И пьеса не из тех, что претендуют на сенсацию, и режиссура обходится без эпатажности и эксцентрики, и актеры демонстрируют приверженность старой доброй игре в психологический театр. А вот поди ж ты – удача!