«И вот эта чайка тоже, по-видимому, символ, но, простите, я не понимаю...» Это цитата из пьесы «Чайка» А.П. Чехова, спектакль по которой вышел в Тверском театре юного зрителя на прошлой неделе. Режиссёром выступила приглашённый мастер из Великобритании Вероника Вигг, которая уже работала в Твери.
Одна из центральных сюжетных линий первоисточника – конфликт сына и матери. На втором месте – несложившиеся отношения молодого человека с возлюбленной. Всё это показано через призму искусства. Но не будем упрощать.
Театровед и историк театра Б.И. Зингерман относит драматургию Чехова к т.н. «новой драме», появляющейся на рубеже XIX и XX веков. Характерными чертами её стали внутренние конфликты героев, преобладание над прямым значением реплик подтекста, одиночество героев, отрывочность диалогов, смешение жанров, символизм.
Именно поэтому представляется, что пьесы великого мастера могут иметь самую широкую трактовку. Режиссёрское решение способно варьироваться от бытового до ультрамодернового. Вероника Вигг выполнила постановку в манере постдраматического театра, характерной чертой которого немецкий театровед Ханс-Тис Леман выделил «полное или частичное высвобождение творческой мысли режиссёра от подчинения авторской».
Действие «Чайки» в ТЮЗ’е происходит в декорациях старой псевдосоветской квартиры, в стенах неопределённого цвета которой щели, с потолка капает вода, а посреди помещения – чугунная ванна. Колдовское озеро, которое располагалось рядом с усадьбой Сорина, в этом случае спрятано в трубы, а также плещется под половицами. А, кроме прочего, на его гладь походит зеркало, висящее на плиточной стене.
И герои, заглядывая в него, видят, вероятно, как они стареют.
Постдрама XXI века предполагает «частичный или тотальный демонтаж текста, смысла, идеи драматурга», Вероника Вигг «вскрыла», так сказать, «податливую» структуру текста Чехова и вытащила на первый план мотив времени, один из заглавных в чеховской драматургии.
Пространство будто дышит на ладан – пол скрипит, постоянно капает вода, свет гаснет, радиоприёмник грает одну и ту же песню, отсылающую, скорее, к «Вишнёвому саду» – «Над белым садом, белым садом – белый дым…» Аркадина, Треплев, Тригорин, Заречная и остальные заперты в этой бетонной клетке, охраняемой двумя инфернальными слугами Яковами.
Однако, мотивы складываются в более крупные элементы произведения – темы. Любовь, творчество, разложение дворянства, жизнь богемы и т.д. Лично я для себя не смог выделить ту, которая превалировала бы в этой вариации классики.
Показалось, что текст для постановщика – лишь инструмент самовыражения. Нина Заречная в исполнении тонко чувствующей и изящной Дарьи Астафьевой обретает голос благодаря микрофону, Татьяна Романова, играющая Ирину Аркадину, грустит о детстве, что выражается в виде проекции на стене, неподражаемый Александр Романов в маске Петра Сорина шаркает и раздражается от собственной беспомощности, при этом рядом крутится детская игрушка волчок и т.д. Это яркие штрихи, но в моём представлении они не составляют общую картину.
Герои Чехова вспоминают о времени весело и печально, по самым различным поводам. Но складывается ощущение, что все исполнители, на фоне которых запоминаются и Треплев Дмитрия Фёдорова, и Тригорин харизматичнейшего Андрея Иванова, и Семён Медведенко в комедийном варианте Романа Клокова etc. – будто ждут какого-то Конца света, развлекаясь чтением декадентских пьес, рассуждениями о рыбалке, творчестве, учительской доле и мн.др. Сценическое пространство, рисунки ролей и порой предельная условность не дают прожить на площадке судьбы, пронизанные личными драмами.
К.С. Станиславский отмечал, что «чтобы играть Чехова, надо проникаться ароматом его 263 чувств и предчувствий, надо угадывать намёки его глубоких, но недосказанных мыслей». Это «линия «интуиции и чувства».
Но прошла деконструкция чеховского творения, а где же строится конструкция? За сценическим пространством? Будто музыка в стиле нойз (от «noise» – англ. «шум» – прим. автора) обрушивается многоголосие «игры в лото в четырёх действиях» под названием «Чайка». Мне сложно что-то разобрать в этом сплетении звуков, кто-то обладает более тонким слухом... Перефразируя слова Нины Заречной, «я слишком прост».