11 июня 2017 года исполнилось 110 лет со Дня рождения главного режиссёра Калининского театра драмы, Георгия Адольфовича Георгиевского. По этому случаю в Твери состоялась встреча с учениками и коллегами мастера, его прижизненными свидетелями.
13 июня в камерной обстановке в гостиной Тверского театра драмы собрались люди, жизнь и работа которых сопричастна калининскому мастеру сцены. Ранее, в рамках проекта "Виртуальный музей" было собрано большое количество материалов, касающихся жизни театра, в том числе фото и документальные материалы о Георгии Адольфовиче. В купе с такой знаменательной датой и решено было провести подобную встречу.
Сын известного русского актёра А. Г. Георгиевского, Георгий Адольфович пришёл в Калининский театр драмы уже сложившимся профессиональным режиссёром (служит театру с 1942 по 1953гг. и с 1958 по 1967гг.). Сценическую деятельность он начал ещё в 1925 г. в Ростове как актёр, год работал в Нижегородском драматическом театре (1928-29 гг.) под руководством Н. И. Собольщикова-Самарина. Служил в Государственном театре имени В. Мейерхольда (1931 - 1932). За самостоятельную режиссёрскую работу взялся в 1933 г. в Свердловском театре, работал в Баку, Кирове, Тбилиси, в период перерыва с Калининским драматическим театром (1953 – 1958) – в Ставропольском драматическом театре.
Георгий Адольфович пережил вместе с Калининским театром годы войны и работы на фронте, ремонт и возращение на родную площадку. Папе Жоре, как его ласково называли преемники, принадлежит руководство Филиалом Школы-студии МХАТ, который закончили такие известные актеры как нар. арт Н. В. Хонина, В. З. Гатаев; засл. арт. В.А. Синицкий, А.С. Спивак.... Вместе с режиссёром театр прогремел на всю Россию и приравнивался к лучшим столичным
Однако вещи, о которых, порой, вспоминают современники великих людей, могут даже не входить в официальную биографию, в официальные публикации - настолько они личные, но в то же время, как нельзя лучше передающие внутренний мир и повседневную жизнь человека. Как заметила в начале встречи народная артистка РСФСР Наина Владимировна Хонина - "не формат". Именно так были восприняты воспоминания ведущей актрисы Театра драмы во время создания биографической книги о Георгии Адольфовиче.
Первая встреча с главным режиссёром тогда Калининского драматического театра, во многом определившая её дальнейшую жизнь и работу в театре, состоялась в 18 лет. Актриса отметила особое, чувственное отношение со стороны Георгиевского к каждому человеку, с кем он работал, с кем он общался. Особый, непостижимый формат его преподавания театрального искусства и жизненных принципов.
«…Мы приехали в Калинин поздно вечером. Он взял меня за руку и повёл к театру. Мы подошли. Он шёл впереди меня, взялся за ручку тяжелой дубовой двери, и я услышала, как он говорит «Здравствуй, родной». Я оглянулась - никого сзади не было, и я поняла, что так он здоровается с театром. С тех пор я делаю тоже самое…»
«В первый день в театре меня встретил наш инспектор сцены Николай Потапыч Пастухов, который сказал – «Здравствуйте, Наина Владимировна (это мне, 18-летней!). Я прошу вас сегодня вечером прийти на спектакль, поэтому поищите перед этим в костюмерном цехе одежду, и выйдите в массовку… Просто выйдите и постоите». От обращения "Наина Владимировна" я тут же все забыла и пришла просто смотреть спектакль. Папа Жора не пропускал ни одного своего спектакля, и наблюдал каждый из ложи. После финала мы с ним с толкнулись за сценой, и он у меня спросил: «Ну как спектакль?». Я говорю: «Ой, прекрасно, Георгий Адольфович!». Он продолжил, спокойно, размеренно: «Чего хотел тебе сказать... Если у тебя будет настроение, приди в следующий раз на этот спектакль, постой там в стороночке?...»
«Я знала, что, если прийти в 12 часов ночи на середину авансцены, прибить пятак, то жизнь сулит тебе в театре высокая, красивая. И вот в 12 часов ночи, с молотком в руках и с сияющим пятаком, я пришла в театр, посветила фонарём и увидела на полу в том самом месте затёртый прибитый пятак. И подумала: «Сковырнуть? Кто мой соперник? ... Ну ладно, может быть он уже совсем дряхлый, пятак уж очень старый». И прибила. На следующий день была корректура. Папа Жора вышел на сцену, что-то начал говорить, потом взгляд его упал на пол и он буквально взревел «А кто это прибил рядом с моим пятаком свой?!...
Он говорил, что труппа театра - это дом, это большой оркестр. У каждого есть своя роль и своё место, и все играют по-своему, барабан не мечтает стать контрабасом...» – Вспоминает нар. арт. Наина Хонина
Заслуженный артист России Виталий Синицкий акцентировал внимание на особой атмосфере "свободы" в театре при Георгиевском. Общение с мастером проходило очень свободно, "по-человечески", без нравоучений.
«Он умел быть конкретным, распределял роли в точку. На уступки никому не шёл. Как-то Георгий Адольфович аккуратно сказал мне, когда я подавал заявку на роль в очередь с В. Гатаевым: «Ты знаешь, в жизни есть маленькие собачки, а есть большие собаки. Так вот ты - маленькая, поэтому эту роль сыграет Гатаев». К другой постановке я провёл самостоятельную работу, во время репетиций с основным актёром ничего не получалось, и перед генеральным прогоном я показал учителю своё выступление, на что Папа Жора сказал «Всё, завтра будешь играть». – Рассказывает засл. арт. Виталий Синицкий
Журналист Валерий Бурилов, который при Георгиевском работал в театре монтировщиком сцены, вспомнил несколько интересных и смешных моментов из рабочей жизни режиссёра, самое яркое воспоминание среди них - это премьеры. Перед каждой премьерой сцена вымывалась дочиста. С задней стороны занавеса вешался огромный бутафорский деревянный замок со скважиной, главный режиссёр клал в неё 25 рублей, народные артисты - по десятке, ведущие актёры - по пятёрке, малооплачиваемые - по тройке. Все это шло на то, чтобы отметить премьеру каждому, даже "маленькому" человеку театра.
«Шёл огромный спектакль "Шифровка для Блюхера" с двумя антрактами - 4 часа 20 минут. Моя скромная персона изображала там 5 эпизодических ролей, потому что артистов на всё не хватало. Мне досталась и сцена дезертира, на сцене ничего нет, яркий свет слепит глаза, вбегаю в безразмерной шинели, сзади волочится винтовка. А позади бежит комендант с криком "Фрол, гад, а ну вернись". Георгий Адольфович почему-то решил со мной порепетировать. Кончилось тем, что на премьере я не только запутался в шинели, но со страху споткнулся и свалился в открытую яму, где сидел настоящий оркестр. Публика была в восторге, а комиссар Постыш наклонился и говорит: «Куда, сволочь, залез? А ну вылезай». Оркестранты надрывают животы. Меня оттуда выволакивают. Г. А. Георгиевский потом подходит и говорит: «Вот! То, что надо!», – рассказывает журналист Валерий Бурилов.
Каждое предложение, каждое воспоминание о Георгиевском на встрече было преподнесено с такой теплотой, таким трепетом, как-будто речь шла о близком родственнике, о большой утрате. Хочется верить, что память о таких великих людях, как Георгий Адольфович Георгиевский, не уйдёт в небытие, будет передаваться из поколения в поколение. В какой-то мере этому будут способствовать материалы Виртуального музея Тверского театра драмы.