Недавний показ в эфире телекомпании НТВ фильма тележурналиста Алексея Пивоварова “Ржев. Неизвестная битва Георгия Жукова” продемонстрировал, что тема Ржевской битвы остро волнует людей. Несколько дней после эфира 23 февраля об этом фильме говорили в электричках и офисах, на улице и в самых неожиданных аудиториях. Его записывали на видео и давали смотреть друзьям. Фильм одним понравился, других обидел, третьим показался скучноватым и банальным.
Фильм разочаровал в первую очередь тем, что у довольно богатого многоголосья персонажей и сюжетов прослеживался в основном один источник - Светлана Герасимова, научный сотрудник Тверского объединенного музея. Из ее книги “Ржев 42. Позиционная бойня” взяты все приведенные в фильме цитаты. Книга неплохая, но - заметим - более чем наполовину она состоит из статей, написанных еще в 1990-х гг. Это все же не последнее слово исторической военной науки.
О Ржеве писали и пишут, хотя не так много. Советские источники - это в первую очередь мемуары военачальников (в том числе Жукова, Катукова, Соломатина), но событиям 1942 года в них уделено не так много внимания - об этом не принято было вспоминать в 1960 - 1970-х годах. Есть и немецкие источники: известный труд Гроссмана, в котором хватает нестыковок и умолчаний, и дневник Гальдера (по частому упоминанию Ржева в нем видно, как волновала немецкий генштаб эта тема).
Есть довольно многочисленные солдатские мемуары - как с той, так и с другой стороны. Ценность их различна, в зависимости от таланта рассказчика и положения, которое он занимал в те годы. Сейчас большой интерес представляют воспоминания свидетелей из местного населения - “детей войны”, пока мало используемые “большими” историками.
В исторических трудах последних лет отметим переведенную с английского работу американского военного историка Д. Глантца о советской операции “Марс” осени 1942 года. Очень дельные разделы, посвященные Ржеву, вышли в книгах серий “Военно-исторический форум”, “Война и мы” и других (в основном историка Алексея Исаева).
Невозможно в небольшой статье коснуться всех острых проблем Ржевской битвы. Скорее, можно назвать несколько болевых точек, затронутых в фильме и послуживших предметом обсуждения.
Первое, что в фильме неприятно задело, - столичный снобизм его авторов. Фильм носил оттенок сенсационности - в очередной раз нам открывали “неизвестную историю Великой Отечественной войны”. А там, где есть сенсации, трудно ждать взвешенной оценки.
Посмотрим конкретнее. Чуть не полфильма - два сюжета: гибель в лесах у Мончалова 29-й армии и 33-й армии в окружении на Угре. Подано все в фильме как обличение советских полководцев, читай - Жукова, который якобы бросил талантливого генерала Михаила Ефремова (33-ю армию) на убой под Вязьму. Там окруженные героически погибли, а им, пока они истекали кровью, запрещали даже прорываться из кольца.
Проблема здесь вот в чем. В середине зимы 1942 года и советское, и немецкое командование, мягко говоря, недооценивали друг друга. Немцы отступали от Москвы, и это отступление часто было бегством - призрак гибели “великой армии” Наполеона в 1812 году встал перед немецкими войсками во весь рост. Но резервы Германии еще далеко не были истощены.
Из Европы шли эшелоны со свежими дивизиями, спешно строились оборонительные рубежи, наконец, кадровая немецкая армия еще далеко не была выбита, а эта армия - не забудем - была тогда лучшей в Европе. Тем не менее остановить свои бегущие войска немцам удалось с огромным трудом.
Неизбежность остановки нашего зимнего наступления, безусловно, осознавал Г.К. Жуков, но не представляли себе до конца И.В. Сталин и многие генералы в советском Генштабе (а Жуков тогда командовал лишь Западным фронтом). После эйфории декабря 1941 года, когда немцы побежали, появилось искушение нанести им поражение везде и сразу. Но поражать везде и сразу было нечем. Была хорошая, мужественная и доблестная пехота, однако эта пехота, шедшая пешком, почти без автотранспорта и танков, не успевала окружить немцев, занять пункты в глубине их обороны, обрушить весь их фронт, как потом, в 1944 - 1945 гг.
Большую роль сыграла в 1942 году кавалерия, но не так, как представлено в фильме: атакующая с шашками наголо. Кавалерия позволяла быстро маневрировать по фронту (и хорошие кавалерийские генералы вроде Павла Белова стяжали себе славу). Но одной кавалерии было мало для успешных боевых действий. Не хватала полевой артиллерии, танков, а главное - умения взаимодействовать в бою.
А фронт имел причудливую конфигурацию.
Подо Ржевом и Белым немцы были почти окружены. В середине января 1942 года, казалось, нужно было еще одно, последнее усилие, чтобы их Восточный фронт рухнул - и откатился бы едва ли не к Смоленску. Это усилие называлось: взять Вязьму. Город стоял в узле железных и шоссейных дорог, через него шло снабжение почти всех немецких войск подо Ржевом и Сычевкой - все остальные дороги отступления им были уже отрезаны. После взятия нами Вязьмы окружение и оставление немцами Ржева стало бы неизбежным. И самое поразительное: немцы опаздывали - войск у них в Вязьме почти не было.
На пути к Вязьме почти все их наличные силы вели бои за Юхнов и Масальск, севернее которых немецкий фронт почти отсутствовал. Несколько дней существовало двадцатикилометровое “окно” в немецком фронте, куда Жуков и направил 33-ю армию Ефремова - прямо на Вязьму.
Взять Вязьму не получилось. Жуков предпринимал воздушные десанты, переброску резервов, и грозил, и указывал. Не вышло. Армии Западного фронта были истощены, устали, наступали почти без снабжения. Крайне плохо обстояло дело с умением младших командиров воевать не числом, а маневром. Людей теряли в лобовых атаках, исполняя приказы: “взять пункт N, не считаясь с потерями, к такому-то времени, об исполнении донести, за неисполнение - расстрел”.
Лучшим соединением, которое из состава Западного фронта можно было выделить для штурма Вязьмы, была 33-я армия генерала Ефремова. Численность армии была небольшой: менее 20 тысяч человек; танков и кавалерии в ней не было. Задача была нетривиальной. Нужно было одним броском пройти около 80 километров в глубину немецкой обороны, взять Вязьму и держать ее несколько дней - возможно, погибнуть, но эта гибель прославила бы Ефремова в веках, как гибель тех артиллеристов, которые не пустили в декабре 1942 года Манштейна в Сталинград и запечатали там Паулюса с его 6-й армией.
Ефремов с задачей не справился. Начав 19 января, он дошел до Вязьмы, но не всей армией, а лишь ударной группой менее 10 тысяч человек, и не смог, не успел взять Вязьму до подхода резервов немецких войск. В начале февраля ударную группировку 33-й армии немцы окружили. Несмотря на это, армия воевала до апреля 1942 года, уже мало на что влияя. При неудачной попытке прорыва генерал Ефремов погиб.
Победи он - и не было бы действий немцев по разгрому 29-й, а потом - летом - и 39-й армий Калининского фронта. Возможно, не было бы и всего позиционного тупика под названием “Ржевская битва”, стоившего таких жертв. Собственно, Вязьму надо было брать максимум в 20-х числах января 1942 года. Позже действия и Ефремова, и Белова под ней были уже позиционными боями. Кто виноват - историки спорят до сих пор. Мог ли Ефремов успеть к Вязьме за три-четыре дня, мог ли победить - тоже предмет дискуссии. Но Жуков, по воспоминаниям, мрачнел при упоминании имени Ефремова. И понять его можно...
Вторая проблема, которую мы здесь рассмотрим, касается значения Ржевской битвы. Принято считать, что, наступая подо Ржевом, Сычевкой и Белым, советские войска оттягивали немецкие резервы от Сталинграда, где и решались главные события войны. Немцы, в свою очередь, также пишут, что оборона Ржевского выступа оттягивала от юга русские резервы.
Как у немцев, так и у нас на центральном участке фронта стояли огромные силы - большие, чем на юге. Здесь была густая железнодорожная сеть, стационарные аэродромы, близкие крупные базы (а у нас в тылу - Москва, крупнейший пункт снабжения войск). Перебрасывать армии на юг и нам, и немцам было отсюда технически непросто, еще сложнее - снабжать. Но в 1942 году немцы владели стратегической инициативой. Именно они навязывали нам свою волю: они наступали, а мы, как могли, спасали положение. Далеко не всегда успешно (ведь до Сталинграда немцы дошли).
Аппетиты у немцев были в тот год немалые. Бои Второй мировой войны показали, кроме прочего, что, какая бы прочная ни строилась оборона, она прорывалась правильной концентрацией войск в любом случае. Как раз подо Ржевом немцы в июле 1942 года в три дня прорвали оборону нашей 39-й армии, строившуюся пять месяцев. Но и наши войска в августе 1942 года практически за те же три дня прорвали на всю глубину немецкую оборону, строившуюся полгода, и заняли Погорелое Городище, Карманово и Зубцов. Окопы в той войне от стратегического наступления не спасали.
Из Ржевского выступа немцы могли (и реально готовились) наступать или на юг, на Сухиничи (чем обрушили бы весь Западный фронт и взяли бы если не Москву, то Тулу (операция “Смерч”)), или на север, на Демянск, чем окружали две армии Калининского и часть Северо-Западного фронтов. После этого они взяли бы Бологое, и истощенный блокадой Ленинград пал бы за неделю (его в августе 1942 года уже ехала брать взявшая Севастополь 11-я армия Манштейна). Ради этих будущих наступлений Гитлер и приказывал, не считаясь ни с чем, держать два выступа фронта: Ржевский и Демянский. Оба они стоили немцам больших потерь.
В этих условиях не наступать подо Ржевом было для нас смерти подобно. Необходимо было навязать врагу свою волю, не считаясь с потерями, не считаясь с тем, что место, где наступать, было нам, увы, навязано врагом.
Что же касается самих наступлений, они далеко не всегда были так неуспешны, как склонны ради сенсаций писать некоторые современные историки. Подо Ржевом воевали командиры, которые потом били врага до Победы. Они воевали в 1942-м далеко не так эффективно, как потом, но их действия Ставкой были оценены для того времени высоко.
Да, Ржев стал символом огромных и зачастую неоправданных потерь нашей лишь недавно мобилизованной пехоты, но эта пехота нанесла вермахту подо Ржевом такие потери, что, хотя немцы и смогли восполнить их численно в 1943 - 1944 гг., качественный уровень немецкой армии резко упал. Может быть, из-подо Ржева немецкий солдат и ушел непобежденным, как уверяет в своей книге Гроссман, но и побеждать после Ржева ему было уже нечем и некем.
Учитывая даже только эти обстоятельства, можно и нужно склонить голову перед подвигом нашей армии подо Ржевом. Шуметь о потерях будут у нас, наверное, еще долго. Да, потеряли мы много. Очень много. Слишком много - особенно если смотреть на события тех лет из нашего времени, когда мы понимаем, чего в качественном отношении стоили для России те жертвы. Но винить в них только военное руководство Советского Союза нельзя.
Едва ли Ржев был единственным участком фронта, где такие потери имели место. Проблема не просто в не подсчитанной до конца цифре потерь. (Их, кстати, подо Ржевом просто физически не могло быть полтора - два миллиона, а было скорее всего в полтора - два раза меньше.) Проблема - в нашем нежелании учить уроки своей истории.
Более поразительно, чем цифра потерь, то обстоятельство, что фильмы, подобные пивоваровскому, вызывают реакцию: “Так вот оно как, оказывается, было, а мы-то и не знали...” Хотя узнать, честное слово, не составляет большого труда.
Источник - Тверские ведомости